Иммуногистохимия (готовый парафиновый блок, транспортировка, цена за одно антитело)*

лся не Сейлиев, который заявил — все хорошо, и уехал в отпуск, а врач-терапевт. Сейлиев вообще предлагал срочно привезти кошку на операцию через 2 часа, и это я ему (!!) напомнила, что кошку ведь нужно готовить к анестезии, не кормить. Ему было все равно. Гистологию (за которую я заплатила) мне так и не прислали, так что я так и не знаю, а была ли у кошки саркома, или он просто угробил здоровое животное.

их проявлений. Кошка плохо держалась на лапах, перемещалась по комнате ползая по полу, не находила себе места, проявляла беспокойство, переворачивалась с места на место. Было назначено гистологическое исследование печени. Но мы попали к Лунину. Он выслушал, ознакомился с медицинской карточкой, осмотрел Кисулю, сказал, что необходимо проверить щитовидку, так как проблемы с ней тоже могут проявляться неврологически. Взял кровь на общий тироксин (Т4). В результате выяснилось, что показатель превышает норму в 2 раза. Назначили Кисуле гормон. Принимаем 2 недели. Всё, Кисуля играет с игрушками и гоняет котов по квартире как до болезни!
В целом о клинике доктора Сотникова: прекрасное оснащение; чистый, светлый, просторный стационар, администрация всегда идёт навстречу, без помощи животных здесь не оставляют, а самое главное — здесь не усыпляют животных!

ваний, я твёрдо прихожу к этим выводам. Но, события (для нас- трагедия), происходившие на территории клиники Сотникова с 17—10 до 18—15 06.07.2016 года, ударили так по времени, что поделили его на «до» и «после».
Но пришло время мне, спустя год после описываемых событий, публично представить своё видение клиники Сотникова. Хотелось бы надеяться, что сказанное мною будет полезно посетителям форумов и сайтов.
Теперь объясняю. Во время проведения цитобиопсии печени (без использования седактивных средств), безусловно серьёзный специалист клиники Сотникова (здесь у меня сомнений нет) Гиршов А.В., разогнал стресс у моей кошки (связанный с длительным жёстким удержанием её в течение 10 минут и, возможно, болевыми ощущениями от самой процедуры). Это, вероятнее всего, привело к проявлению сердечной недостаточности и отёку лёгких (по мнению специалистов некоторых других известных клиник, к которым я обращался за консультациями). За 20—30 секунд до окончания процедуры, у кошки вывалился посиневший язык и потекли слюни. Она стала задыхаться. При этом, Гиршов А.В. продолжал пунктировать (а по простому скажу – долбать без аспирации) печень моей кошки (ещё 20—30 секунд).
После процедуры кошка умирала на глазах у ассистирующего персонала в течение 15 минут. Ассистент так и не поняла за все 15 минут, что кошка умирает. При этом, не был подключен преднизолон и мочегонные средства (для предотвращения развития отёка лёгких). Кислородная капсула была задействована только на 6-ой минуте (из последних 15- ти минут жизни кошки). Доктор не занимался умирающей кошкой лично, пока остановка сердца у кошки не заставила его побежать в реанимацию (до этого, кошка умирала в кабинете первого этажа на Репищева 13). Было поздно. Более подробно о происшедших событиях см. мой отзыв на сайте spbvet.com №№ 772 и 774 от 26.07.2016 г.
Специалисты – ветеринары знают, что появившиеся проблемы с дыханием у кошки могут развиться до необратимых ситуаций. Поэтому, в самом начале этих негативных процессов, реанимация должна быть готова принять пациента, получив запрос от доктора (в нашем случае – Гиршова А.В.). Тем более, это хорошо было известно Гиршову А.В. Об одном из основных признаков начавшейся острой сердечной недостаточности (выпавший синий язык, дыхание частое, как у собаки) кардиолог Гиршов А.В. говорит на 15 –ой минуте своей видеолекции (Тема: » Острая сердечная недостаточность у собак и кошек» YouTube). Но, в нашем случае, логичных действий, соответствующих возникшим угрозам и достойных доктора достаточно высокого уровня, не последовало. Вопрос: Почему теоретические знания Гиршова А. В. не конвертировались, в нашем случае, в практический результат? Гиршов А.В. сказал мне: «Ну, вот так, получилось». Моё личное убеждение: Так получилось, потому что Гиршов А.В. расслабился и просто, в наглую, поленился внимательно контролировать послеоперационный процесс. Тем самым, погубил мою кошку, нанеся мне невосполнимый моральный вред. На этом моём убеждении строится моё обвинение в адрес Гиршова, теперь уже, как говорится, по жизни. Гиршов удивил своей непредсказуемостью. Очень трудно представляю для себя возможность обратиться к нему когда – нибудь, даже, в случае острой необходимости.
Спустя год после описанного, анализируя происшедшее, я задаю вопрос: почему у Гиршова А.В. ситуация вышла из – под контроля 06.07.16 г. И прихожу к выводу: это связано, преимущественно, с личностными аспектами данного врача. Очень бы мне не хотелось, чтобы проявившиеся 06.07.2016 г. эти личностные моменты создавали почву для рецидивов. Но теперь это проблема его, его пациентов и руководства клиники. Хотелось бы надеется на его собранность и ответственность в дальнейшем.
Я точно знаю, что этот доктор принимал и принимает участие в спасении значительного количества животных. И имеет, совершенно справедливо, много благодарных клиентов. И это — правильно. И, если бы он занимался моей кошкой те злополучные 15 минут лично, он бы её спас. Однозначно.
Гиршов А.В. обвиняется мною в бездействии и неоказании необходимой помощи моей кошке в критический момент, когда кошку Мусю ещё можно было спасти. А говоря проще, оперируя, при этом, не юридическими понятиями – в «раздолбайстве» (применительно к моему случаю). Смягчения позиции, с моей стороны, здесь быть не может. Об этом я чётко заявлял руководству клиники.
Операцию, которая делалась в клинике Сотникова руками Гиршова А.В. много раз (точно так же, как делается в очень многих других клиниках в силу своей относительной простоты), Гиршов сумел превратить в смертельную. Из- за приличия выражаясь печатно по отношению к Гиршову, искренне желаю ему быть более осмотрительным на профессиональном поприще.
Но я понимаю, что в анализе происшедшего не справедливо было бы пойти по простому пути и всё списать только на качества Гиршова А.В. Убеждён, что не обошлось без сбоя в лечебно – реанимационных процессах в самой клинике. С 17—45 по 18—10 часов 06.07.2016 г. я лично стал свидетелем полной разбалансированности на территории клиники Сотникова этих процессов (применительно к нашему случаю). Это привело к тому, что:
1.Гиршов А.В. не находился рядом с умирающей кошкой все последние 15 минут жизни кошки, полностью отдав её на попечение ассистенту. Тем самым, не отправил в нужное время её в реанимацию, позволив умирать на первом этаже клиники, на значительном расстоянии от реанимации. Почему нет правила в клинике: кислородная капсула может использоваться только в реанимации? Раз признано, что кошка нуждается в кислороде – значит, должно быть размещение в реанимации. Это не мои домыслы.
Со слов уважаемых мною специалистов — ветеринаров, ситуацию с которыми я разбирал позднее – это должно было быть единственным правилом. Теперь уже убеждён.
А в клинике Сотникова не было жёстких правил на эту тему. У Гиршова был выбор. К чему это привело, мы теперь видим и знаем.
2. Ассистент ничего не могла понять, что происходит с кошкой, успокаивая мою жену причитаниями: «Не волнуйтесь, отдышится». Ассистент, без сомнения, ответственный специалист. Я уверен в этом, так как видел много раз её работу. Но, к адекватной оценке происходящего, оказалась не готова.
3. Ассистент не посчитала нужным выдернуть Гиршова А.В. к кошке за все 15 минут, будучи уверенной в своих силах. Спрашивается, кто ей дал в клинике такие полномочия? На этот вопрос руководство клиники мне до сих пор не смогло дать внятный ответ, как и на некоторые другие вопросы, поставленные мною в ходе переписки.
4. Когда Гиршов А.В. прибежал в реанимацию (примерно в 17—59 — 18—01 часов) с кошкой, у которой(со слов Гиршова А.В.) полностью, к тому времени, остановилось сердце, у него не оказалось там помощников. Просто не хватило мобилизационного ресурса реанимации. Он вынужден был рассчитывать только на себя. Потерянное время плюс не отлаженные до автоматизма процессы спасения с привлечением специалистов реанимации сделали своё дело. Кошка нуждалась в реанимации по причине манипуляций с ней, произведённых на территории клиники за 15 минут до этого. Кошка не прибыла неожиданно со стороны. Цитобиопсия была плановой. И реанимация оказалась не готова. Печально за клинику.
Мне понятно, когда неожиданная нагрузка на реанимацию возникает в связи с прибытием пациентов со стороны, а у самой реанимации просто, в этом случае, не хватает мобилизационного ресурса. Но здесь была плановая операция на территории клиники. Не понимаю. Отказываюсь понимать. Если уж клиника Сотникова будет плюхаться в этих ситуациях, то на что нам с нашими питомцами можно будет рассчитывать на территории Санкт – Петербурга! Клиника Сотникова, в огромном количестве случаев, может быть единственном вариантом, дающем шанс. В этом меня никто не переубедит.
Мой вывод: Большинство звеньев (задействованных в нашем случае) лечебно – реанимационной цепи клиники проявили, в силу разных причин, полную беспомощность и не согласованность, а точнее, не готовность к встрече с возникшей проблемой, реакция на которую, по вине Гиршова А.В., в тот момент, очень запоздала. Разбираться с причинами этого, с целью исключения рецидивов, нужно руководству клиники. К чему я руководство клиники Сотникова призываю.
Но к клинике Сотникова я хотел бы быть объективным до конца, так как все специалисты, с которыми я плотно работал в течение трёх месяцев, заслуживают этого.
В продолжение вышесказанного:
1. Клиника Сотникова располагает новейшей диагностической базой. И это вклад клиники Сотникова в развитие ветеринарии России. А что такое комплекс новейшего оборудования, я постиг на нашем случае. Смирнова О.О. лично демонстрировала мне, как отчётливо видно на УЗИ новообразование печени моей кошки (другое дело, невозможно было сказать – какое, доброкачественное или злокачественное). В то время, как на оборудовании в клинике первоначального обращения, новообразование было не различимо. Что дало старт неправильным действиям со стороны специалистов этой клиники. Вот и всё, ребята. Последствие этих действий Смирнова О.О. три месяца затем пыталась нивелировать, спасая кошку. И в принципе, я считаю, практически уже спасла (если бы не события 06.07.2016 г.).
Точно так же, Лапшин А.Н., опираясь на результаты двух проведённых компьютерных томографий (периодичность – 2,5 месяца), предлагал нам бесполезно и безрезультатно сделанную лапароскопию в клинике первоначального обращения повторить, но уже без надувания брюшной полости (для резкого уменьшения травматичности). Зная точное расположение новообразования (это результат двух КТ), просто подтянуть его и обеспечить забор тканей для гистологического исследования (что бы, наконец, поставить точный диагноз). Но это должно было претвориться в реальность только с опорой на имеющуюся диагностическую базу. Такая последовательность действий для маленьких клиник, конечно же не доступна. К нашей беде, кошка Муся не успела дожить до этой процедуры, предложенной Лапшиным А.Н, так как мною 06.07.2016 г. был избран, как мне казалось в тот момент, более простой предварительный вариант — цитобиопсия. Избранный мною этот «простой» вариант диагностики, для моей кошки оказался смертельным. И я знаю, что это был мой выбор.
2. Некоторый круг посетителей жалуется на то, что технология постановки диагноза, принятая в клинике Сотникова, ведёт неминуемо, или часто, к необходимости прохождения КТ, МРТ и т.д. (т.е. достаточно дорогостоящих процедур). Причём, назначение на эту диагностику идёт превентивно, чуть ли не на первом приёме (со слов пишущих отзывы). Отвечаю, интересующимся моим мнением: Если бы 09.04.2016 г.(до начала губительного для кошки процесса диагностики в клинике первоначального обращения, меня кто – нибудь отправил превентивно на компьютерную диагностику (КТ), желательно при первом же посещении клиники, кошка Муся, вероятно, была бы жива и сейчас. Если бы мне было известно о существовании клиники Сотникова 09.04.2016 г., я бы не заехал по неосторожности в эту самую клинику первоначального обращения, тогда бы уж точно не было бесполезной лапароскопии в этой клинике, а была бы правильно выстроенная технология в клинике Сотникова : сначала КТ, а затем решаем, что делаем. А что бы делали, я сказал выше: лапароскопия без надувания брюшной полости Лапшиным А.Н., но только после полной подготовки кошки по коагулограмме, что в клинике однозначно бы обеспечили. В этом случае, не было бы смертельной цитобиопсии 06.07.2016 г. из – за отсутствия необходимости в ней, т.к диагноз у нас уже был бы в апреле 2016 г.
Но, обращаю внимание, исходя из нашего опыта, на необходимость повышенной ответственности специалистов в прочтении полученных результатов (КТ, МРТ и т.д.). Специалист первой КТ (15.04.16), по моему мнению, не проявил этой должной ответственности. Его выводы были сырыми, устные комментарии к исследованию не соответствующими реальной врачебной картине (после КТ, в группе других лиц, предлагал усыпить кошку, как не имеющей никакой перспективы). Выводы Смолина А.А. на некоторое время ввели нас в заблуждение, исказив некоторые направления врачебного процесса на первом этапе. Его я из своего списка вычёркиваю навсегда. Всё поставил на место специалист А.С. Герасимов, пересмотрев первую КТ спустя полтора месяца, а далее, представив полную сравнительную картину результатов двух КТ (вторая -22.06.16 г.). Благодарен ему за этот масштабный труд.
Жаль, что результатами очень важных его (Герасимова А.С) для спасения кошки исследований мы воспользоваться уже не успели.
3. Не совсем согласен с убеждённостью определённого круга бывших клиентов клиники Сотникова в завышенном уровне цен на услуги. Я бы сказал так: далеко ни всегда и далеко ни во всём. На моей памяти, например, полная, по всем элементам, биохимия крови стоила дешевле, чем в государственном центре. Кто- то возмущается, что стоимость КТ всех органов, аж 7500,00 рублей. Но в известных других центрах (например, медицинской специализации) цифры ещё весомее. Скажут мне- то человек, а то кошка (или собака). Я не разделяю этих убеждений. Для меня кошка Муся- полноценный член семьи.
Кроме того, клиника Сотникова предоставляет возможность (не знаю, как сейчас, но год назад – точно) клиентам, имеющим намерения серьёзно лечить своих питомцев, воспользоваться программой лояльности. Например, была возможность уменьшить затраты на длительное лечение до 10% от прейскуранта путём приобретения дисконтной карты. Но, при наличии скидки в 10% от прейскуранта, цены клиники Сотникова становятся по всем позициям, которые коснулись меня и имели аналоги в других клиниках, совершенно среднегородскими. Лечить своего питомца, при этом, нигде бы то ни было, а в клинике Сотникова, да по среднегородским расценкам – очень достойный вариант, по моему мнению. Хотя, конечно же есть, наверное, эксклюзивные цены на услуги, которые заведомо, кроме клиники Сотникова, никто в Санкт – Петербурге не окажет. Другие клиники вообще за эти направления не возьмутся. Знают, что просто это им не по силам.
4. Полностью соглашаюсь с мнением специалистов, справедливо считающих Клинику Сотникова одной из нескольких лучших клиник в России (в Питере – однозначно сильнейшей) в секторах: неврология, травматология, терапевтия.
Но, в моём случае, в онкологии клиника Сотникова проявила себя слабо. И я думаю, заметно ниже своих возможностей.
Поясняю. Онкологическим сектором клиники («укрупнённо» к нему я отношу несколько врачей, работавших со мной, плюс двух специалистов из лаборатории при клинике Сотникова), вплоть до самой гибели кошки в результате проведённой процедуры цитобиопсии 06.07.2016 г., не были сделаны правильные выводы из многочисленных диагностических данных, касающихся моей кошки. В дальнейшем, после гибели кошки, специалисты- онкологи одной из клиник Москвы (по моим данным, сильнейшее в России ветеринарное онкологическое заведение) сделали свои выводы о полноте и качестве диагностического материала, накопленного за три месяца борьбы за кошку (лапароскопия, две цитобиопсии, две компьютерные томографии с периодичностью в 2,5 месяца, многочисленные рентгены лёгких и УЗИ брюшной полости, в динамике (1—2 раза в неделю) анализы биохимии крови, общие анализы крови и др.). По их мнению, диагностических материалов было достаточно, что бы предположить, с большой вероятностью, о наличии у кошки печёночной аденомы (доброкачественного образования) ещё при жизни кошки. Или, по крайней мере, задуматься о маловероятности злокачественного новообразования (карциномы) Добавляют материала к выводам и результаты последней цитобиопсии. К сожалению, этими дополнительными результатами кошка воспользоваться уже не сумела.
Основные выводы, сделанные этими специалистами, приведу:
4.1 На протяжении всего периода лечения (три месяца) у кошки были показатели белковой группы по биохимии крови (билирубин, липаза, креатинкиназа, альбумины, общий белок), соответствующие показателям здоровой кошки.(т.е в норме) При изначальном поражении печени в 50% карциномой (злокачественном новообразованием), такое состояние белков в течении трёх месяцев было бы очень маловероятным.
4.2 Два укола Дарбэпоэтина заставили заработать костный мозг так, что у кошки за оставшиеся 1,5 месяца до гибели показатели по общему анализу крови (гемоглобин, эритроциты, лейкоциты, гематокрит) вошли в самую, что ни есть, норму. При изначальном поражении печени в 50% карциномой, такая устойчивая и длительная реакция костного мозга была бы очень маловероятной.
4.3 Вторая компьютерная томография, проведённая 22.06.2016 г. (первая КТ была 15.04.16), показала рост новообразования в 5—7%(по данным специалистов клиники Сотникова). По данным специалистов одной из известных клиник медицинского профиля, которые пересматривали обе КТ после гибели кошки, рост – не более 3% (а, скорее всего, меньше). Мнение специалистов – онкологов клиники в Москве : При изначальном поражении печени в 50% карциномой, рост новообразования за 2,5 месяца в 3—5%(среднее по двум заключениям) очень и очень маловероятен. Рост при карциноме, при столь негативных первоначальных условиях, должен быть значительно большим. Кроме того, по мнению специалистов вышеуказанной клиники медицинского профиля, на КТ вероятнее всего различимы фиброзы, а не некрозы.
4.4 Не в пользу карциномы и отсутствия метастаз в лёгкие за весь трёх месячный период борьбы за кошку. А ведь поражение печени — 50%.
Если бы эти выводы сделал онкологический сектор клиники Сотникова при жизни кошки, то у нас не возникла бы необходимость спешить в постановке точного стопроцентно подтверждённого диагноза, боясь, что у кошки, в любой момент, начнутся метастазы, и мы эмболизацию, предложенную Лапшиным А.Н., не успеем сделать. Так как при аденоме метастазы были бы не возможны.
Для эмболизации нам нужно было доказать, что у нас карцинома и сделать её до начала метастаз. Это нас побудило совершить в спешке ошибку и пойти на диагностику, ставшую смертельной. Если бы онкологический сектор клиники Сотникова изменил своё твёрдое мнение о вероятном наличии у нас карциномы и заявил о возможности аденомы (а как выяснилось, все материалы для такого изменения мнения у нас, по крайней мере, после второй КТ уже имелись), последняя цитобиопсия, ставшая роковой, была бы не нужна на стадии принятия решения мною.
Но, к сожалению, эта группа специалистов оказалась не на высоте. Хотя, я от них ждал гораздо большего. В моём случае, я заблуждался. Иначе говоря, эти специалисты проспали вероятный относительно позитивный диагноз кошки Муси ещё при её жизни, определив, во многом, выбранный мною лично ложный путь дальнейшей диагностики (ставший для моей кошки смертельным).
Хотя, для справедливости, скажу: онкологи другой известной в Питере клиники все три месяца делали в своих выводах аналогичные «заплывы», правда, у них я появлялся без кошки, но со всеми документами (как и в дальнейшем, в Москве).
Выражаю надежду, что руководство клиники предпримет шаги к укреплению онкологического направления и приведёт его в состояние, достойное развитию тех направлений, которые превратили клинику Сотникова в локомотив развития ветеринарии в России.
5. Ольга Олеговна Смирнова, единственная в клинике Сотникова, осторожно не исключала у кошки Муси аденому или другое, не злокачественное заболевание. А, наблюдая резкое улучшение состояния кошки за последние 10 дней, 05.07.2016 г. (за день до гибели кошки) поставила неоплазию под вопрос и впервые убрала в заключении строчку с содержанием: «Прогноз негативный». Не являясь онкологом и находясь под определённым давлением мнения онкологического сектора клиники (в последнем выводе я даже ни минуты не сомневаюсь), Смирнова О.О. через «тернии» пришла к правильному пониманию возможного диагноза кошки. К сожалению, только за день до гибели кошки, когда мой настрой на плановую цитобиопсию, оказавшуюся смертельной, было уже не под корректировать. Личное мнение Смирновой О.О. нужно было дополнить попыткой получить точный диагноз. На этом сходились, в принципе, все специалисты.
А цитобиопсия руками Гиршова А.В. казалась, в тот момент, достаточно лёгкой, совершенно обыденной процедурой.
Трудно было мне предположить, что такой специалист, как Гиршов А.В., заблудится в трёх соснах!
Абсолютно не могло прийти в голову, что на территории клиники Сотникова, при наличии всего штата врачей под рукой (кроме Смирновой О.О., которая не работала в этот злополучный день и не смогла прийти, в очередной раз, на помощь моей кошке), просто так, легко и необузданно разгуляются события, приведшие к гибели кошки!
6.Не все специалисты клиники Сотникова являются светилами ветеринарии. Ещё хуже и опаснее, если некоторые из них пытаются себя причислять к этой когорте, хотя последствия их действий являются разочаровывающими и порой, как в нашем случае, почти необратимыми. В настоящий момент, главврач клиники первоначального обращения (как и тогда, в апреле 2016 года), тоже специалист клиники Сотникова (пусть и бывший), будучи, в своё время, на высоком счету в клинике Сотникова. В нашем случае с её стороны:
6.1. Наглое (если не сказать — преступное) нарушение большинства стандартов в подготовительный период перед лапароскопией, которым её обучали семь лет в клинике Сотникова.
Этого врача учили хирургии в клинике Сотникова и не плохо научили резать, но, не обучили, по моему мнению, пониманию оснований, которые должны рассматриваться при выборе того или иного способа вмешательства. Кроме того, по моему мнению, клиника Сотникова не дала ей серьёзных знаний в терапевтии (назначение препарата из группы нестероидов, вызывающего кишечные кровотечения). По моему прибытию в клинику Сотникова, Смирнова О.О. сразу же почти все эти еретические назначения отменила. Есть разрешённые препараты из другой группы, не вызывающие кровотечения.
6.2.Бесполезно проведённая лапароскопия с выдёргиванием образца размером 7 мм не из новообразования печени (хоть в этом честно призналась), а из относительно здоровой части печени. Акт обмера образца в онкологической клинике в Москве имеется. При этом, мы, естественно не получили правильного диагноза(т.к. образец вырван не из новообразования и является, по сути своей, не информативным)
6.3.Так как кошка была не подготовлена для лапароскопии по коагулограмме, в месте взятия образца образовалась огромная гематома размером 6—7 сантиметров (пол печени кошки), что чётко прослеживается в сравнении двух КТ. Кошка умирала от потери эритроцитов через эту гематому. Если бы ещё в течение нескольких дней не подключилась Смирнова О.О., кошка, вероятнее всего, умерла бы.
Но, когда уважаемый мною специалист в клинике Сотникова говорил мне о своем бывшем враче: «Она не наша уже давно, мы к ней не имеем отношения», мне оставалось ответить только одно: «Как это не Ваша? Ещё как Ваша. С самых истоков её становления!».
Кошка погибла при попытке получить правильный диагноз спустя три месяца после эпохи «этого врача». Хотя, ещё в апреле, она подписалась получить диагноз путём лапароскопии. И ничего не сделала, при этом, зверски травмировав кошку. Более того, она лишила нас возможности получить диагноз в клинике Сотникова путём лапароскопии при жизни кошки, так как уже бестолково использовала квоту на общий наркоз за такой малый промежуток времени (при очень больной печени кошки – поражение новообразованием 45—50%). Тем самым, став, на пару с Гиршовым А.В., главной обвиняемой мною в гибели моей кошки.
Вывод. Отказываюсь давать советы. Говорил вышеизложенное и говорю в последующем только за себя. Клиника Сотникова для меня остаётся вариантом, который я буду рассматривать в качестве учреждения для обращения, в первую очередь. А именно:
— При необходимости серьёзной диагностики – единственный для меня вариант.
— При необходимости последующего лечения – основной вариант. Но последний пункт является для меня рабочим только под О.О.Смирнову. В ином случае – буду смотреть. Подозреваю, что в этом, ином случае, Клиника Сотникова вряд ли станет для меня безальтернативным вариантом (тем более, что для меня так и остались не очень понятными возможности, на сегодняшний день, клиники Сотникова по онкологии).
С уважением к клиентам клиники Сотникова и трепетным отношением к их питомцам.
Алексей Петрович